Так зачем человеку культура

// текст 2022.01

Вступление

Вокруг термина «культура» можно с десяток книг написать, всё равно согласия не выйдет, потому поступлю просто: «культура» в рамках этого эссе — слово с удобной интонационной и фоновой нагрузкой, вызывающее у читателя нужные ассоциации. В то же время эссе не о том, что такое культура в пангалактическом контексте, но о том, что она мне даёт, каким смыслом наделяет. Т.к. некоторые люди похожи на других некоторых людей, быть может, поможет таким вот некоторым и для себя сформулировать такой же смысл.

Чтобы текст не замусоривался, я не буду буквально в каждом утверждении указывать «мне», «для меня» и «как по мне», но при чтении полезно помнить эти подразумеваемые вставки. Например, фраза «культура не является кладбищем мёртвых фактов о мире» может вызвать некоторое недовольство у игроков ЧГК, но если прочитать «культура [по мнению и в интересах какого-то noname чувака из всемирной сети интернет, в которую даже без паспорта пускают] не является кладбищем мёртвых фактов о мире», жить станет немножко легче и проще.

Попытка определения

Нельзя сто раз использовать такое слово, не очертив ему границу. Попробую: культура — система применяемых или потенциально применимых во взаимодействии (в основном умственном и чувственном) с миром «знаний». Знания потому в кавычках, что я сейчас поленился подбирать более точное слово, включающее в себя и размышления, и память чувств, и предположения, и сугубо синтетические конструкции, приходящие во сне разума.

Ключевыми мне здесь кажутся три точки.

Во-первых, если однажды вы узнали, что масса советской автоматической межпланетной станции «Венера-14» равна 4394.5 кг, механически запомнили, но до самой смерти этот факт вам не пригодился даже для кроссворда, культуру этот факт не поднял ни на копейку. И «пригодился» здесь в очень-очень широком смысле. Предположим, вы читаете подростковую фантастику. Автор в тексте упоминает какую-нибудь космическую приблуду, указав её массу, значение которой показалось вам знакомым — оп, из омута памяти всплыла «Венера-14», да ещё и зрительная память подсунула фотографию, и вот читаете текст уже более богатый, более полный образом, вы прожили этот абзац ярче, выпуклее. Ну или не читаете, если автор крейсер на сто человек экипажа описывает. Т.е. вот ещё раз: знание количества лапок таракана для культуры полезнее учебника по физике за 9-й класс, если лапки таракана в дальнейшей жизни хоть как пошевелили нейроны личности, а учебник лёг на дно Марианской впадины, чтобы больше не вернуться. Люди разные, им разное важно.

Во-вторых, культурную ценность имеет буквально всё. Почти совершенно не важно, что именно запустит лавину размышлений, чувств, действий — нелепый лубочный рисунок на стене мексиканской остановки среди кактусов может породить цепь, звеньями которой окажется история Мексики, распитие текилы, увлечение ботаникой штата Халиско и т.д. Важно здесь то, получится ли генерирующая пара из знания и человека. Тут как в Третьяковке. Ходишь меж картин, ну, картины как картины… как вдруг цепляет вот именно эта. Стоишь перед ней и стоишь, погружаясь. А другому человеку другая картина крышу набекрень сдвинет.

В-третьих, вы тоже часть мира. До меня как-то совсем не сразу дошло (годы прошли), что ценность имеет не только то, что прямо помогает мне менять внешний мир, но и то, что меняет меня. Т.е. вот простое: если что-то не приводит к тому, что я лучше поставлю забор вокруг участка, это что-то вовсе не обязательно бесполезное. Оно может подпитывать меня эмоциями (тоже имеют ценность), может разнообразить мои фантазии (тоже ценность), может скрасить мой досуг (важно!), да много чего может. Забор правильно поставить важно и нужно, безусловно, тут нет повода спорить, но моя культура тоже важна. Правда, если ты шибко культурный, а забор как год назад завалился, да так и валяется… наверное, лучше бы чё про заборы почитал, ну и молотком помахал бы уместно.

Не все культуры полезны

Разбавлю оду свободы стимулов примечением: не все стимулы полезны, не все порождаемые последствия полезны. Совершенно не хочется тонуть в ещё более бесполезной болтовне о всеобщей относительности, непрогнозируемости будущего и т.п., но на большом количестве людей некоторые векторы кажутся очевидными. Если сто человек после многолетнего погружения в озеро стимулов AAA (например, посещение кружка анонимных пушкинистов) дожили до 80 лет с улыбкой и радостью окружающим, а другая сотня после озера стимулов BBB (например, дворовая тусовка наркоманов с обсуждением достижений подмосковного героиноводства) едва дожила до 30 лет и сплошь поумирала в больницах и притонах в разной степени деградации личности… ну, в реальной жизни всё не так чисто, да и факторов больше, но выводы сделать можно.

Сюда же вторая очевидность (как кажется), несколько следующая из первой: подобное с большей вероятностью породит подобное. Ну, всё-таки сложно решить вдруг увлечься химией нефти после посещения цирка или обогатиться знаниями о разных архитектурных стилях после PornHub (и да, риэлторы там экскурсию проводят не архитектурную).

Да, невозможно с гарантией в 100% предсказать итог того или иного входящего в вашу голову (казалось бы, если приставить к черепу пистолет и выстрелить, результат предсказуем, но история знает удивительные исключения даже из этого примера). Мы можем в рамках послеобеденной ленивой дискуссии допустить, что прочтение максимально убогой вульгарной брошюрки самого низкого пошиба станет той бабочкой, что приведёт к урагану Нобелевских премий в вашей жизни через -дцать лет, но… но чёт вряд ли. Скорее всего, вы просто убьёте время.

Источники культуры

Уф. Последний технический раздел. И ещё раз разбавлю стимулы.

Дело в том, что повторяющиеся одинаковые стимулы не обогащают. Они могут удовлетворить потребность, но если ситуация повторяется тысячи раз, обязательно наступает предел, после которого остаётся только механическое насыщение. Желудок пуст, нажевали еды, проглотили, пуст, нажевали, проглотили, пуст и т.д. Да, обыденная жизнь с её рутиной вашу культуру не поднимет без осознанных усилий с вашей стороны (с восхищением читаю истории волевых людей, за годы тюрем и концлагерей умудрившихся не только не превратиться в овощ, но даже писавших по памяти научные труды за решёткой (см. Бродель)).

Грубая модель: вы на необитаемом острове. Есть шалаш, есть огород капусты и всё. Первые дни вы получаете новый опыт. Спустя месяц задумчиво прорабатываете систему автоматизации получения компоста из кочерыжек. В следующий месяц от интеллектуальной тоски прорабатываете капустоцентрическую систему мира, но накопленный запас разражителей, толкающих вас за рамки капустного сознания, вот-вот закончится. Проходит десять лет и прибывшие срочно спасать спасатели обнаруживают человека, культурный уровень которого недалеко ушёл от капусты.

Бытовой опыт не только ограничен количественно, но также исчерпаем качественно. Не получается пассивно развивать культуру. Если исключить из обсуждения бездумное диванное кликанье Википедии и Ютьюба, останется простое: хочешь культуру? ходи в хорошие разные музеи, читай хорошие разные книги, слушай хорошую разную музыку, смотри хорошие разные фильмы, общайся с хорошими разные людьми, перед сном хорошо осмысляй то хорошее, что ты принёс в голову из музеев, книг и т.д.

Разнообразие

Основное получаемое от культуры — растущее представление о многоликости и разнообразии мира. Это довольно важная штука, помогающая не только получать удовольствие от того, как всё бывает не так (это прям вот отдельное удовольствие), но также не бить в первую секунду что-то дубиной только потому, что оно отличается от того, к чему ты привык.

И, пожалуй, это же и самое позднее по осмыслению свойство культуры. Первым, понятно, детское «я Виана читал, а ты не читал, потому я умный, а ты дурак», проходит не сразу, если вообще проходит. Но разнообразие… оно полезно же, если ты не в условиях, в которых всё незнакомое и чужое надо убивать, пока оно не убило тебя.

На поверхностном уровне привычное неприятие выглядит как… Вот приходите вы в гости, а там котлеты не такие, бабушка ваша другие делает. И у хозяйки дреды, а не укладка бигудями. И штора не привычная, а сверху вниз (римская штора). И у мужа хозяйки на руке не русалка с ДМБ набита, но кельтщина какая-то. И хрустального сервиза у них нет. И вообще всё не так! Даже фамилия какая-то не такая. Неправильная она. Вы потом с соседками дооолго судачите о том, как вот у этих-то со второго этажа всё не как у людей (а людьми мы по древней племенной привычке называем членов своего племени, остальные лаоваи и гайдзины).

Чуть дальше и неприятие чужого уклада, вовсе вам не навязываемого (если навязывается, тут хорошо бы отреагировать так, чтобы больше не). И привычка упорно лезть со своим уставом в чужой монастырь, т.к. везде ведь должно быть так нормально, как вам нормально. И неприятие чужого мнения, чужого вкуса, чужого желания или нежелания — у вас просто нет привычки к тому, что люди разные в разные времена в разных местах в разных племенах и деревнях. И что разность эта чудесна, она нужна.

Культура в районе «а давай узнаем как другие жили и живут» дарит пропитку чувством (понять и принять в полной мере всё-таки голова маленькая) невероятного многообразия форм человеческой жизни. Да, у нас по две руки и по две ноги, череп на шее, но и всё. В остальном мы зачастую отличаемся в привычках едва ли не больше кошки с собакой.

Глубина и связность

Однажды в детстве меня здорово торкнуло происхождение слова «термин» — от латинского terminus (граница, межа, предел). Мало того, что слово стало чётче, обрело некоторый первичный смысл (тут будет уместно вспомнить настоящие имена Ле Гуин и прочие примеры истинных слов), так ещё и протянулась нить через времена и страны. Жили две тыщи лет назад на своём сапоге римляне, разговаривали на латинском, потом как-то вот закатились. А спустя эти тыщи лет я, простой зрелый парень, тоже в некотором роде говорю на латинском. И слово это («термин») помогло миллионам людей выразить свою мысль яснее. И за этим словом при воображении можно увидеть строгие законы, дисциплинированные легионы, имперский порядок, сеть до сих пор живых дорог.

Или вот март. Месяц Марса, первый месяц года у тех же древних римлян и до 1492 года первый на Руси. Для нас это месяц, в который оживает земля, в берёзе соки сочат, так сказать, грачи летают и т.п. А у римлян потому Марс, что всё подсыхает и можно армии туда-сюда гонять. И понимаете, с каждым таким мелким фактом всё происходившее и происходящее связывается в одно необъятное, но осмысленное полотно. Буквально во всём есть смысл.

Если ты смотришь на рисовое зёрнышко глазами человека огромной культуры, за этим зёрнышком увидишь эволюцию агротехники, появление новых торговых путей и угасание старых, труд крестьян и торговцев, годы сытости и голода, налоги древнего Китая и сарацинов, историю Рисового пояса США (с его микроисторией возрождения Carolina Gold, идущего от первых посевов африканского риса в США) и т.д.

Мир таким образом из набора разрозненных фактов (птичка пролетела, солнышко светит, дворник метёт) превращается в нечто… ну просто нечто очень-очень большое, интересное, многомерное и многогранное, но в то же время единое. И чем больше в вашем культурном багаже содержимого, тем более длинными будут ниточки, которые вы будете вытягивать из клубка. Вам никогда не будет скучно даже в карцере наедине с собою.

Коммуникация

Как ни крути, а люди общаются. И даже в нанодиалогах в магазине может пройти культурный пакет данных, особенно если вы у витрины с заливной рыбой. Общее место, но нельзя не упомянуть: людям схожей культуры (знаний, опыта, пережитого, обдуманного) общаться проще уже потому, что вместо самого анекдота они могут озвучить его номер, а собеседник поймёт:

Лежат зеки на нарах после отбоя.
Вдруг из одного угла слышится: 27.
Вся камера: ха-ха-ха!
Из другого угла: 34.
Камера опять смеётся.
Новенький спрашивает у лежащего рядом старожила:
— А что это за цифры, из-за которых все в камере смеются?
Старый отвечает:
— Понимаешь, кореш, давно тут сидим, все анекдоты уже рассказали и, чтобы не повторять каждый раз, присвоили им номера. Называет кто-то номер анекдота, а все остальные вспоминают и смеются.
Новенький на всю камеру: 17.
Тишина, никто не смеётся.
Он опять к старожилу:
— А что, анекдот под №17 не смешной?
Старожил:
— Понимаешь, анекдот-то смешной, просто есть люди, которые умеют анекдоты рассказывать, а есть те, которые не умеют!

Вне анекдота в точности то же. Оставлю за кадром то, что [не]знание культурной фени какой-либо социальной страты маркирует вас своим или чужаком для этой страты, поставлю акцент на другом: если ваше незнание культуры собеседника заставляет собеседника сознательно обеднять свою речь (мало кому нравится объяснять жеванием смысла все культурные мемы и ниточки, за которыми тянутся слои) и превращать остроумный (или хотя бы плотно насыщенный информацией) диалог в общение на каком-нибудь пиджин рашн… ну, с вами будут общаться про таксо и парнишу, не более. Наверное, вам это не понравится.

Есть и другой вариант: вы оба полны культурой. Да, не пересекаются, но тут происходит другое — обмен. Всегда интересно послушать много знающего и понимающего человека. Олег любит и умеет готовить, знает рецепты и традиции народов мира, у плиты рассказывает занимательное о том, как спорят майонез и айоли, а Ольга после [чего-то] с воодушевлением рассказывает Олегу про… ну, скажем, Гаспарова. Готовить она не любит, зато увлекательно растолкует особенности перевода «Науки любви» Овидия. Оба довольны, обоим хорошо.

Множественные жизни

Не знаю, как оно у других, а при чтении книги это не персонаж покоряет моря и сражается с пиратами, но я. И обращается автор не к воображаемому читателю, но ко мне. Если автор талантлив, с происходящим на страницах настолько сживаешься, что текст становится частью твоего опыта.

Ни у кого пока собственной жизни не хватит, чтобы перезнакомиться с таким количеством интересных людей, здоровья посмотреть настолько вблизи на плохих людей, а также возможности заглянуть в уже пропавшие места и времена. Да, это не будет жизнью в полной мере. Если вы прочитаете биографию Менделеева, вы и на одну сотую не станете хоть на минуту Менделеевым, а чтение Стэнли, смело идущего по Африке, не превратит вас в покорителя тропических лесов. Однако… что-то вы переживёте, пропустите через голову, душу, сердце. О чём-то потом долго перед сном будете думать, прокручивая в голове эпизод раз за разом.

Уже после школы познакомился с впоследствии горячо любимыми сборниками Джеймса Хэрриота, их с некоторыми купюрами издавал «Мир» (а недавно с восстановлением издала «Азбука»). Замечательно спокойные добрые книги, настолько погружающие в атмосферу Йоркшира 1930-х, что вот сейчас при просмотре свежего сериала «О всех созданиях, больших и малых» (2020) я словно вспоминаю ощущения. Я не видел Йоркшир «живьём», не был ветеринаром, да и вообще вот этот мой опыт — это опыт текста и воображения, но блин, как же восхитительно, что это всё же опыт.

И да, это тоже культура.

Эпилог

К концу эссе может забыться, потому напомню: хоть местами и есть попытки рационализировать (указать на практическую пользу) расширения собственной культуры, что несколько выводит текст за обозначенные на старте границы субъективности, но… слушайте, это же удовольствие. Удовольствие от нового знания, нового чувства, от переживаний и переосмыслений, это внутреннее движение. В конце концов, какая вам разница, рационально что-либо или нет, если вы научились получать от чего-то удовольствие и оно вас радует при условии безобидности потребляемого [для окружающих].

Культура не про постылый «культурный досуг». Она о том, как мир велик и как интересно бывает жить в этом мире, если широко раскрыть глаза, а не бездумно смотреть в одну точку день за днём.